Acerca de

   Вот написал автор заглавие своей темы и задумался. Музицирование... – это слово очень часто произносится в среде преподавателей музыки, но что такое музицирование? Те расплывчатые многословные определения такого явления, как “музицирование”, о которых известно автору, его не устраивают, поэтому в данной статье автор попытается дать своё определение понятия “музицирования”, но думается, надо начать издалека… 

​

 ЧТО ТАКОЕ МУЗИЦИРОВАНИЕ? 

​

   Подлинный дух научного мышления заключается не в решении задач, а в постановке проблем. 
 

   Откроем музыкальный энциклопедический словарь, изданный в Москве 1990 году. На странице 359 читаем: "Музыка – искусство интонации, художественное отражение действительности в звучании…" 
 

   Это, чисто консерваторское "научное" определение такого понятия, как музыка, совершенно не вяжется с тем, что сегодня на всех цивилизованных языках называется музыкой. Сегодня в музыкальных магазинах и киосках можно, например, купить аудиокассету под названием "Двигай попой" (данная статья написана в 1998м году). Практически любой современный молодой человек скажет, что это – музыка, и надо иметь ну уж очень большое научное воображение, чтобы, слушая эту музыку, найти здесь "искусство интонации" и "художественное отражение действительности в звучании". Таких примеров можно привести очень много.     Можно, конечно, сделать оговорку и сказать, что определение, данное музыкальном энциклопедическом словаре, относится только к "консерваторской" музыке, той части музыкальной действительности, которая принимается к изучению в консерваториях, но это уже будет явление того же порядка, как и известная крылатая фраза, появившаяся в Советском Союзе во времена перестройки: "У нас в стране секса нет!". Подлинная наука не должна отгораживаться от явлений окружающего мира, иначе это будет не наука, а схоластика. 
 

   Можно ли в принципе найти то общее, что роднит музыку Моцарта, Чайковского, Шостаковича с музыкой какого-нибудь дикаря Мумбы-Юмбы и с современной попмузыкой? Из научных соображений иметь обобщающее определение разрозненных музыкальных явлений нужно обязательно, поскольку с языком спорить бесполезно. Можно спорить с любым носителем языка, но с самим языком спорить глупо. А язык упорно называет музыкой то, что под консерваторское определение музыки не подходит.

   Автор предлагает такое определение музыки: музыка это звукоритмика, в которой человек находит смысл. Всякая музыка в физиологическом аспекте есть звукоритмика. Всякая звукоритмика становится музыкой только тогда, когда она кроме физиологического аспекта несёт в себе ещё и семантический аспект. Звукоритмика может иметь и чисто физиологический смысл. Современная попмузыку очень физиологична. Подавляющее большинство людей и не вникает в суть воплей, которые порой произносятся на чужом языке и сопровождают звукоритмическое действо. В основном попмузыка и служит для того, чтобы люди откликались на звукоритмическое действо артистов ритмическими движениями. Конечно, автор отдаёт себе отчёт в том, что и его определение музыки ущербно. Например: шум трактора в физиологическом аспекте восприятия тоже есть звукоритмика. Для большинства людей шум трактора является только звукоритмикой, но музыкой не является, поскольку не находит отклика человеческого "музыкального чувства". Вот здесь уже приходится обьяснять читателю, что же такое "человеческое музыкальное чувство". Конечно же, всякий человек, который хоть немного занимался наукой, знает, что всякое научное определение ущербно и не может вместить всех определяемых явлений. Если взять любого учёного, любого философа, написавших десятки книг, и спросить у них: "В чём смысл жизни?", – то можно с уверенностью сказать, что на этот вопрос вразумительного ответа не даст никто. Автор беседовал со многими музыкантами и музыковедами, пишущими о музыке, но когда им задаёшь вопрос а что же такое музыка то, как правило вместо ответа видишь только смущённую улыбку. Ответ на вопрос – есть решение задачи, решениями задач занимаются практики с целью "закрыть" проблему, подлинные же учёные и мыслители, конечно же тоже решают задачи, но с иной целью – с целью открыть новую проблематику. И именно с этой мысли автор данной статьи начал свою речь. 
 

   Цель автора – обозначить проблематику важнейших вопросов музыкознания и, хотя бы на эвристическом уровне, дать определение такого понятия, как музицирование​. Так что же такое музицирование? Музицирование – это звукоритмическое действо, совершаемое человеком с целью музыкального самоудовлетворения. Музицирование – это диалог музицирующего человека с самим собой. Музицирование – одно из жизненно важных ​отправлений человека. Можно, конечно, широко улыбнуться, прочитав эти слова, но лучше – глубоко задуматься… 
 

   Далеко не каждый человек имеет природные музыкальные способности, но практически каждый человек имеет от природы музыкальные потребности. Если бы это было не так, не существовала бы у человечества столь мощная музыкальная индустрия. Религиозность, сексуальность и музыкальность вот – те "три кита", на которые опирается интеллектуальная деятельность человека. Религиозность, сексуальность и музыкальность являются невербальными (безсловесными) составляющими человеческой духовной сферы. Человек может существовать, не совершая ни религиозных, ни сексуальных, ни музыкальных отправлений, но это уже будет не жизнь, а существование. Звукоритмические действа – это и есть музыкальные отправления человека, это и есть музицирование​. Наблюдая за музыкальными явлениями массовой культуры, можно с уверенностью сказать, что у человека имеется фиологическая потребность к звукоритмическому действу, то есть к музицированию. Как уже было сказано, звукоритмика только тогда может называться музыкой, когда она имеет для человека какой либо смысл. Музыка массовой культуры понятна миллионам людей разных национальностей и разных культур потому, что смысл этой музыки заключается, как правило, в простых физиологических эмоциях. Можно пренебрежительно говорить, что эта музыка предназначена для людей, у которых интеллект находится в той части тела, что расположена ниже пояса, но автор утверждает, что даже те люди, у которых интеллект располагается, как им кажется, в других частях тела, также как и все люди на Земле, имеют свои музыкальные потребности. Автор считает, что изучением музыкальных потребностей человека должна заниматься особая наука. Назовем ее гипотетически звукоритмология. Звукоритмология есть эвристический двойник такой науки, как сексология. Всякая наука опирается на аксиомы. Всякое расширение аксиоматики существенно упрощает теорию. Рассужденчество некоторых фрейдистов, сводящих мотивацию человеческого поведения к сексуальному чувству, выглядит несколько громоздским и не убедительным. Если к сексуальному чувству добавить музыкальное и религиозное чувства, то, думается, фрейдисткое рассужденчество во многом бы упростилось. Звукоритмология, являясь эвристическим двойником сексологии, может использовать и эвристическую кальку сексологической терминологии. Философски это можно связать с математическим принципом двойственности. Суть математического принципа двойственности заключается в том, что некоторые математические теоремы можно выводить чисто автоматически, заменяя, например, слово "точка" на слово "прямая" и наоборот. Справедливость теорем от этого не пострадает. Точно так же в звукоритмологии могут быть "музыкальные меньшинства", по аналогии с сексуальными меньшинствами из сексологии. Звукоритмология может изучать "музыкальные фантазии" по аналогии с "сексуальными фантазиями". Можно ввести и (даже нужно ввести!) такой термин, как "музопильность" какой либо музыки, по аналогии с сексопильностью и т.д и т.п. 
 

   Звукоритмология, в отличае от музыковедения, наука не гуманитарная. Гуманитарные науки изучают творения человека, но человек не может быть творцом своих физиологических потребностей, поэтому звукоритмология не может считаться наукой гуманитарной. Существует, конечно, такой раздел в музыковедческой науке, как "музыкальная психология". Но психология традиционно наибольший акцент делает на проблематике человеческого восприятия, тогда как в звукоритмологии предполагается изучение фундаментальных составляющих человеческой сущности, жизненно важных потребностей человека – музыкальных потребностей. Можно здесь вскользь упомянуть, о том, что и у животных и у человека имеются сходные психологические явления, но имеются ли у человека и у животных столь же сходные музыкальные потребности? Автор надеется, что этим риторическим вопросом он, хотя бы на эвристическом уровне, дал почувствовать читателю, что имеется существенная разница между проблематикой звукоритмологии и проблематикой музыкальной психологии. Думается, что музыкальная психология, скорее всего, может являться вспомогательной наукой, частью более фундаментальной науки звукоритмологии. Музыкознание может объединять две науки: звукоритмологию, изучающую сущностные причины музыкальных явлений на уровне физиологии и музыковедение, изучающее явления музыкальной культуры. 
 

   Музыкальная культура не может развиваться на улицах и площадях. Для развития музыкальной культуры нужны специальные учреждения, такие как музыкальные школы, музыкальные училища, консерватории и академии. Понятие "культура" происходит от латинского слова colto – "возделываю". Первоначально это слово означало возделанную почву. У каждого человека от природы имеется "невозделанная почва чувств". Человек разумный в течении жизни окультуривает свои чувства. В деле окультуривания таких стихийных человеческих чувств, как религиозное, сексуальное и музыкальное чувства, многое зависит от школы. В настоящее время всё более модным во многих цивилизованных странах становится система религиозного воспитания и религиозного образования. Религиозное воспитание предполагает приобщение человека к определённой в каждой религиозной конфессии культуре религиозных отправлений, то есть молитв. Молитва нужна для того, чтобы человек почувствовал своё причастие или, лучше сказать, свою причастность (от слова "часть") к единому мировому духу. 
 

   В системе музыкального воспитания и музыкального образования достойное место должна занять культура музыкальных отправлений, то есть культура музицирования. Культура музицирования, в отличае от звукоритмической стихии, в которую легко может впасть человек, отключивший разум, должна дать человеку ощущение своей причастности к единой мировой музыкальной культуре.
 

   Можно бесконечно спорить, что в мировой музыкальной культуре является национальным, а что является интернациональным, – это входит в круг проблематики музыковедения и музыковедов, важно осознать, что мировая музыкальная культура существует, но существование музыкальной культуры напрямую связана с культурной деятельностью человека разумного. И, если массовая музыкальная культура более всего опирается на иррациональное человеческое начало, то культуре музицирования должно быть уделено внимание как одной из разновидностей интеллектуальной деятельности человека.
 

   Тут может возникнуть вопрос: "к чему всё это автор говорит, ведь в музыкальных школах люди учатся музицировать!"… В том то и дело, что под музицированием часто подразумевают игру на музыкальных инструментах и часто исполнительство путают с музицированием. В процессе музицирования человек находит смысл в самих звуках музыки, в процессе же исполнительства смысл вкладывается в организующую звуки идею. Музицирование – это звукоритмическое действо, совершаемое для самого себя, музицирование – это процесс музыкального самоудовлетворения.
 

   Как уже автор говорил, человек, "музыкально не окультуренный" легко впадает в звукоритмическую стихию. Музыкальная мода переменчива, но в музыке всегда остаётся нечто, что созвучно музыкальному чувству людей разных поколений и даже разных эпох. Это "нечто" называется одним словом – классика. В музыкальных школах исполнению классики уделяется много внимания, но уделяется ли столько же внимания классическому музицированию? Конечно же, ученики музыкальных школ музицируют, и не спрашивая разрешения у педагога. Но зачастую это музицирование является кричащим звукоритмическим действом с отуплённым лицом. Вообще, когда человек кричит, он ничего умного не скажет, о каких бы "высоких материях" он ни кричал. Автор считает, что музыкальная школа должна привить вкус к музицированию, как к звукоритмическому действу с исступлённым лицом. В чём разница? В сознании рядового современного носителя русского языка высокое религиозно-философское понятие исступление ассоциируется со словом "тупость", хотя исступление есть "из-ступ-ление". Исступление – это состояние души, когда она, душа в религиозном акте причастия к единому мировому духу ступает из себя, сливаясь с Единым (мировым духом). По мнению автора человек, овладевший культурой музицирования, должен испытывать большее наслаждение, чем религиозный фанатик. Человек музицирующий, не теряя ощущения, что он ещё и человек разумный, может ощущать себя причастным одновременно и к единому мировому духу и к единой мировой музыкальной культуре. 
 

   К великому сожалению, многие программы в музыкальных школах построены так, что ученик воспринимает учёбу как сизифов труд: не успеешь справиться с одной тяжёлой работой, как тебе дают другую, ещё более трудную. Излишняя озабоченность педагога музыкальным развитием ученика зачастую лишает его природной потребности к музицированию. А, между тем, подавляющее большинство людей изъявляют желание обучаться музыке вовсе не потому, что хотели бы изображать звуками явления природы, или человеческие чувства, а потому, что от природы имеют потребность к звукоритмическому действу, то есть к музицированию. Конечно же, имеются и другие люди, с другими склонностями, но сейчас автор говорит о подавляющем большинстве людей. 
 

   Пока существует педагогика, будут существовать и педагогические проблемы. И всегда самыми трудными будут две основные проблемы педагогики: чему учить и как учить. Но над этими двумя основными проблемами незримо высится ещё одна фундаментальная проблема, которая не является собственно педагогической проблемой, но тем не менее, педагогика всегда с этой проблемой сталкивается и… отодвигает её в  сторону, поскольку проблема эта из области глубокой философии – зачем учить? Вот в чём вопрос! 
 

   Любого человека можно обучить заниматься физкультурой с великой пользой для себя. Но нельзя любого человека сделать спортсменом – для занятий спортом с постоянным спортивным совершенствованием, нужны способности. И, точно так же, подавляющее большинство людей может заниматься "музкультурой" с великой пользой для себя, не становясь при этом музыкантами, поскольку для того, чтобы стать музыкантом нужны способности к постоянному музыкальному совершенствованию. (Здесь автор должен сказать, что развитие и совершенствование – разные понятия. Развитие от понятия "виться", а совершенствование от понятия "вершина". Например, мухи вьются над кучей дерьма вовсе не для того, чтобы совершенствовать свой полёт. Говорит автор это для тех педагогов, которые путают эти два совершенно разных понятия.)
 

   Думается, что многие преподаватели фортепиано согласятся с тем, что большинство людей в принципе не могут усовершенствовать свою фортепианную технику дальше технического уровня третьего класса музыкальной школы. Но, даже достигнув этого технического уровня, перед человеком открываются широкие горизонты для занятия музкультурой с великой пользой для себя.
 

   И тут автор снова возвращается к философской проблеме, с которой педагогика постоянно сталкивается – зачем учить? Зачем учить человека "музкультуре"? А затем, чтобы человек снял с себя "напряжёнку", почувствовал большую полноту жизни, занимаясь с великой пользой для себя музыкальными отправлениями,​ то есть музицированием. Заниматься музицированием (музыкальным сомоудовлетворением) нужно не из материально-прагматических соображений, а для личного психического здоровья.
 

   Теперь вернёмся к собственно педагогическим вопросам, двум главным и (вечным!) вопросам педагогики – чему учить и как учить. Чему же нужно, прежде всего учить человека, начинающего обучаться музыке? По мнению автора, прежде всего надо помочь человеку заниматься музыкальным самоудовлетворением, то есть музицированием. Почему? Да потому, что подавляющее большинство людей идут обучаться музыке вовсе не для того, чтобы "доносить" до слушателей какие-либо музыкальные идеи, а потому что имеют стихийную, не "осознанную" потребность к звукоритмическому действу, то есть к музицированию. Ещё раз автор хочет повторить что здесь речь идёт о подавляющем большинстве людей.
 

   Постараемся выразить эту мысль более выпукло, более наглядно, хотя и несколько утрированно. Ученик часто хочет "просто научиться играть на рояле", педагог учит его "вслушиваться в звуки", "вчитываться в ноты", "приобщает", "развивает","воспитывает", согласно сложившимся педагогическим традициям и в результате часто разлучает ученика с любимым некогда инструментом и с преподаваемой музыкой.
 

   Традиции есть корни любой культуры, воевать с этими корнями – это всё равно что воевать с культурой. Но в процессе музыкального воспитания нужно не менее бережно относиться и к музыкальной природе человека. По мнению автора, массовая музыкальная культура – это культура протестантская, это протест против трудностей, связанных с напряжённой работой по музыкальному самоокультуриванию личности. Очень много неудавшихся классических музыкантов порывали с классикой и пускали "новые корни" в виде дикой звукоритмической стихии. Конечно же, это сказано несколько утрировано, но зато, думается, понятно. Игнорирование природы человеческой музыкальности приводит к протесту против музыкальной культуры. Напомним – культура означает возделывание. Если человек намеренно выказывает свою невозделанную музыкальную природу, это осознанное противопоставление музыкальной стихии музыкальной культуре. Культ музыкальной стихии, как противовеса музыкальному мышлению – это и есть, по мнению автора, массовая музыкальная культура.​
 

   Наиболее яркой характерной чертой массовой музыкальной культуры является культивирование протеста против работы над музыкальным звуком. Для автора работа над музыкальным звуком, культура (возделывание) музыкального звука, самозначимость музыкального звука являются главными ориентирами классического музыкального мышления. По мнению автора, главной целью классического музицирования (музыкального самоудовлетворения) является умиротворение души.

​ 

   Идеалом автора является "протестантская" музыкальная педагогика, нацеленная против музыкального возмущенчества – главной черты массовой музыкальной культуры. "Музыкальное умиротворенчество" против "музыкального возмущенчества" – вот главный девиз школы классического музицирования. 
 

   Итак, свой ответ на один из двух главных вопросов музыкальной педагогики – "чему учить?" автор сформулировал бы так: ученика прежде всего надо учить музицированию, как звукоритмическому действу, имеющему целью умиротворение души. И особое внимание в этом звукоритмическом действе должно быть уделено самозначимости музыкального звука​.
 

   Теперь коснёмся второго из двух главных вопросов музыкальной педагогики – "как учить?". Как учить человека музыке? Как? Через музицирование! Итак, музицирование, музицирование и ещё раз музицирование!!! 

​

   Думается, что автору удалось осуществить основной замысел своей вводной статьи, сформулированный выше: "цель автора – обозначить проблематику важнейших вопросов музыкознания и, хотя бы на эвристическом уровне, дать определение такого понятия, как музицирование".

 

   Теперь можно заняться главной темой. Напомним, тема называется "музицирование как метод овладения фортепианной игрой".​ Всем известен такой яркий образец фортепианного фольклора, как "Собачий вальс". Задумаемся, почему эта пьеса из поколения в поколение передаётся из рук в руки, без всяких нот и всяких педагогов? Автор думает, что пьеса эта столь живуча благодаря, в первую очередь своей музыкальной форме. Эта пьеса имеет начало, но не имеет конца. ​Во-вторых пьеса эта для своего разучивания требует предельный минимум технических приёмов. И, в третьих, пьеса эта находит отклик в фундаментальной составляющей человеческой музыкальности – в потребности к размеренному, непрерывному звукоритмическому действу. Бесконечная музыкальная форма, минимум технических приёмов и размеренная звукоритмика побуждают человека к музицированию… Следовательно, на эти принципы, с большой эффективностью для дела, может опереться музыкальная педагогика!!! И именно из этих принципов исходил автор при написании своих учебных пьес. По своей педагогической сути пьесы автора напоминают фольклорный собачий вальс. Но, поскольку автор является профессиональным пианистом, его не устраивает предельный минимум технических приёмов. Чтобы играть эти пьесы, требуются изящные фортепианные манеры и утончённая фразировка. Но именно для этого и написаны эти пьесы – чтобы ученик в процессе непрерывного музицирования совершенствовал свой музыкальный слух и свою фортепианную технику. И на этом автор заканчивает свои теоретические разъяснения и предлагает читателям обратиться к его нотописным работам.

 

 

 

БИБЛИОГРАФИЯ:

​

[1] Aranovsky, Mark, Yuri Keldysh, L. Korabel'nikova, and Yu. Khokhlov, eds. Muzïkal'nyi entsiklopedicheskiy slovar' [THE MUSICAL ENCYCLOPEDIC DICTIONARY]., Moscow: Sovetskaya entsiklopediya, 1990. Arnshtam, Leo.

[2] Prominent Russians: Vladimir Pozner, retrieved from the Web October 31, 2018.
https://russiapedia.rt.com/prominent-russians/politics-and-society/vladimir-posner/